Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире - Taras Grescoe
Поселившись в отеле Cathay под именем "мистер Штернберг", венский режиссер отправился в самостоятельное путешествие по китайскому Шанхаю. Больше всего ему запомнилась экскурсия в "Большой мир" - центр развлечений, возвышавшийся, словно зиккурат, на северной границе Френчтауна. Владелец гангстер "Пок-Маркед" Хуанг, который также возглавлял отряд китайских детективов Французской концессии, - комплекс размером с городской квартал, включавший десять многофункциональных театров, центральную сцену под открытым небом для акробатов и даже каток, привлекал до 25 000 клиентов в день. Вечером воры, азартные игроки и проститутки пробирались сквозь толпы, привлеченные самыми экзотическими аттракционами. (Один французский посетитель вспоминал, как "управляющий самодовольно указывал на свою главную достопримечательность - беременную девочку шести лет!").
Даже фон Штернберг, привыкший к декадентским кабаре веймарского Берлина, был впечатлен. "На втором этаже, - писал он о своем посещении "Большого мира",
были игорные столы, поющие девушки, фокусники, карманники, игровые автоматы, фейерверки, клетки с птицами, веера, палочки с благовониями, акробаты и имбирь. На один этаж выше располагались рестораны, дюжина различных групп актеров, сверчки в клетках, сутенеры, акушерки, парикмахеры и мастера по извлечению ушной серы. На третьем этаже были жонглеры, лекарственные травы, кафе-мороженое, фотографы, новая толпа девушек в платьях с высоким воротником и разрезами, открывающими бедра, на случай, если кто-то пропустит более скромных девушек, которые просто демонстрировали свои бедра.
Фон Штернберг поднимался все выше и выше, проходя мимо столов с веерами, массажных скамеек, торговцев сушеными кишками и даже чучела кита в натуральную величину, пока не добрался до пятого этажа, где канатоходцы скользили туда-сюда, а платья девушек были разрезаны до подмышек. На последнем этаже "мне указали на открытое пространство, где сотни китайцев, потратив свои медяки, ускоряли возвращение на улицу внизу, прыгая с крыши". На вопрос, почему здесь нет защитных перил, гид фон Штернберга ответил: "Как вы можете помешать человеку покончить с собой?"
Синмей был благодарен за знакомство с еще одним иногородним, романистом валлийского происхождения Эриком Линклейтером. Выросший на Оркнейских островах, Линклейтер, который был ранен во время службы в отряде "Черный дозор" в годы Первой мировой войны он стал редактором газеты "Таймс оф Индиа" в Бомбее, а затем переехал в Соединенные Штаты и стал стипендиатом Содружества в Корнелле и Беркли. Его опыт жизни в Америке времен сухого закона стал основой для персонажа Хуана Мотли, который утверждает, что ведет свое происхождение от Дон Жуана лорда Байрона. Одержимый аматусом, который посылает его в полеты поэтической фантазии - обычно в самые неподходящие моменты, - современный Дон Жуан попадает в приключения в нудистских колониях и спикизи. Книга "Хуан в Америке" стала международным бестселлером. Это был именно тот вид комического романа средней руки, который привлекал состоятельных, много путешествующих читателей, останавливавшихся в отеле Cathay.
Линклейтер приехал в Китай весной 1936 года в надежде найти сюжет для сиквела. То, что они с Синмэем нашли общий язык, неудивительно: оба были космополитами, знакомыми с Востоком и Западом, и у них было общее извращенное чувство юмора.
"Синмэй несколько расстроен из-за своей литературной карьеры, - сообщила Микки семье, - потому что Эрик Линклейтер сильно влюбился в него, я имею в виду в хорошем смысле, и пока меня не было, они постоянно виделись и говорили о публикации в Англии, а Линклейтер подарил Синмэю часы, чтобы он успевал, но они сломались".
В поисках передышки от шанхайского светского вихря Микки совершила несколько пробных вылазок за пределы Международного поселения. В феврале она совершила четырехдневную поездку по побережью в Гонконг, где познакомилась с Дэвидом Сассуном, дядей, которого сэр Виктор называл Нанки. Семидесятитрехлетний грабитель, который в молодости был жокеем, взял Микки с собой на ипподром, где ее представили как "подружку" сэра Виктора. Благодаря "милому старику" поездка "была веселой, полной шампанского и веселья". (Помогло то, что лошади Сассуна выиграли Дерби в том году).
В июне Микки уговорила Синмэй поехать с ней на север, в Пейпин. Это будет ее единственная поездка в древнюю северную столицу. Синмай проводил большую часть времени со студентами Университета Цин Хуа, где профессора, писала Микки, "просто отменяли занятия, когда до них доходила весть о приезде Синмая". Они остановились у друга Бернардины Гарольда Актона, который уже был знаком с Микки в Шанхае. Микки был удивлен, узнав, что Актон, потерянный в своих переводах поэзии династии Тан, проигнорировал сообщения о продвижении японцев в не столь отдаленной Маньчжурии.
Микки, которая находила Пейпин красивым, но скучным, написала Хелен, что у нее есть "идея для статьи о том, как эстеты всегда захватывают красивые города мира и ведут себя с ними пристойно".
Актон, в свою очередь, писал Бернардине: "Микки - очень хорошая компания: Интересно, переедет ли она жить в Пекин? Она скорее здесь". Еще больше ему понравилась ее спутница-поэт. "Я так рад, что наконец-то встретил Синмэя. Какой обаятельный человек! И прекрасный поэт во всем".
К тому времени Бернардина скрипела зубами каждый раз, когда кто-нибудь хвалил Микки. Сообщая родным о том, что она стала называть "Великой Бернардинской войной", Микки писала: "Синмай нашел несколько писем, которые она писала ему до моего приезда, и это любовные письма, так что я лучше понимаю, что с ней было".
Следующей на чары Синмай попала писательница Вики Баум. Родившись в культурной семье, заботящейся о своем статусе, в Вене конца XIX века, она стала одной из "новых женщин" Германии. Любопытная, физически энергичная и эмоционально независимая, она работала журналисткой в Берлине, а боксу ее научил турецкий боксер - в том же зале, где тренировалась Марлен Дитрих. После того как английский перевод ее десятого романа, основанного на ее работе горничной в отеле "Бристоль", стал международным бестселлером, она отплыла в Нью-Йорк в 1931 году, чтобы присутствовать на бродвейской премьере "Гранд-отеля".
Это было благоприятное время для отъезда из Германии: Вики была еврейкой. Роман стал основой для голливудского фильма, в котором прикрытая пеньюаром Грета Гарбо, играющая изможденную русскую балерину, находящуюся на грани самоубийства, произносит строки: "Я хочу быть одна. Я просто хочу побыть одна". Этот фильм также положил начало устойчивому литературному поджанру, который впоследствии разрабатывали Артур Хейли и Нил Саймон. В нем грандиозный столичный отель - с его анонимными приходами и уходами, гламурными общественными местами и рабочими кулисами
